Напролом - Страница 32

Ночь была холодная и ветреная, луна временами скрывалась за летящими по небу облаками. Все выглядело тихим и мирным. Лошади дремали в своих денниках и почти не шевелились, когда мы заглядывали к ним.

Денники, где раньше стояли лошади Джермина Грейвса, по-прежнему были пусты. Веревка, ведущая к колокольчику, была отвязана и висела на последней скобе. Я снова привязал ее к двери. Бобби следил за мной.

– Думаешь, это необходимо? – с сомнением спросил он.

– Необходимо, – уверенно ответил я. – Мы отдали торговцу кормами чек Грейвса позавчера, но он до сих пор не оплачен. Я не доверяю Грейвсу и намерен привязать к этому колокольчику как можно больше веревок.

Бобби покачал головой.

– Да нет, он не вернется.

– Желаешь рискнуть?

Он некоторое время смотрел на меня, потом ответил:

– Нет.

Мы натянули еще три веревки через все дорожки, ведущие к конюшне, и позаботились о том, чтобы колокольчик падают, как только заденут любую из них. Возможно, это была довольно примитивная система, но ведь дважды она уже сработала. И она сработала в третий раз в час ночи.

Глава 8

Несмотря на то что я говорил Бобби, я очень удивился. Вскочил с постели и сразу понял, что делать этого не стоило, по крайней мере, так быстро, несмотря на то что вечером я долго отмокал в горячей ванне. Все тело стонало, суставы скрипели, мышцы ныли...

Все необходимое на случай, если придется ночевать в чужом доме бритву, чистую рубашку, зубную щетку, – я всегда возил с собой в сумке в машине, и поэтому сейчас я, как всегда, спал в ярко-голубых спортивных трусах. Я бы оделся, но тело совершенно не гнулось. Поэтому я просто сунул ноги в ботинки, выскочил на лестницу и увидел нерешительно переминавшегося с ноги на ногу заспанного Бобби в плавках и пижамной куртке.

– Это был колокольчик? – спросил он.

– Да. Я опять побегу к дороге, а ты давай во двор.

Он посмотрел на меня, потом на себя и обнаружил, что оба мы почти голые.

– Сейчас.

Он нырнул в их с Холли спальню и вернулся оттуда со свитером для меня и брюками для себя. Одеваясь на ходу, мы сбежали по лестнице и выскочили в ветреную ночь. Ночь была лунная, что оказалось очень кстати, потому что фонариков мы не захватили.

Я поспешно заковылял к воротам, но натянутая через дорожку веревка была на месте. Если Грейвс и явился, он явился другим путем.

Я вернулся во двор, чтобы помочь Бобби. Бобби растерянно стоял посреди двора в полутьме и озадаченно оглядывался по сторонам.

– Никакого Грейвса, – сказал он. – Как ты думаешь, может, колокольчик просто сдуло ветром?

– Нет, он слишком тяжелый. Ты все веревки проверил?

– Все, кроме той, которая была на садовой калитке. Но там никого нет.

Оттуда никто прийти не мог.

– А все-таки... – Я отправился по дорожке, ведущей к калитке, и Бобби поплелся за мной. Мы обнаружили, что грубо сколоченная деревянная калитка распахнута настежь. Ветром ее отворить не могло. Калитка запиралась на кольцо из цепочки, а сейчас цепочка висела на столбике, явно снятая человеческими руками.

Никакого шума не было слышно из-за воя ветра. Бобби с сомнением оглянулся назад. Похоже, он собирался вернуться во двор.

– А вдруг он в саду? – сказал я.

– Да что ему там делать? И как он туда попал? – Он мог перелезть через изгородь в загон, а потом пройти по этой тропе, так что не задел ни одной веревки, кроме этой.

– Но это же бессмысленно! Через сад лошадей не выведешь. Он весь огорожен стеной. Он даже и пробовать не станет.

Я был склонен согласиться с ним, но, в конце концов, ведь кто-то же открыл эту калитку?

Сад при доме тянулся вдоль одной его стены; с трех остальных сторон находились дорожка, ведущая к дому, двор конюшни и службы. Кроме калитки, у которой мы стояли, в сад можно было попасть только через застекленные двери, ведущие в гостиную.

Возможно, Бобби тоже пришла в голову эта неприятная мысль. Во всяком случае, когда я вошел в калитку и сошел с выложенной камнем дорожки на газон, глушивший шаги, он не раздумывая последовал за мной.

Мы быстро и бесшумно прошли небольшое расстояние, отделявшее нас от застекленной двери, но она оказалась закрыта. В квадратных стеклах дверной рамы отражался бледный свет луны.

Мы уже собирались подергать дверь, чтобы проверить, точно ли она заперта, когда я услышал сквозь шум ветра слабый стук упавшего и покатившегося вниз предмета и вслед за этим резкое и отчетливое: "Ссука!".

Мы с Бобби застыли как вкопанные. Наши глаза уже полностью приспособились к тьме, но никого видно не было.

– Слезай! – сказал тот же голос. – Мне это не нравится!

– Заткнись!

Всем существом чувствуя, как хорошо меня видно в темноте с голыми ногами и в ярко-голубых трусах, я пошел по газону в том направлении, откуда слышались голоса, хотя любой полицейский вам скажет, что этого делать ни в коем случае не следует, а наоборот, нужно немедленно вернуться в дом и позвонить в полицию.

Мы с Бобби обнаружили мужчину, стоящего у складной лестницы и смотрящего вверх. На нем не было ни маски, ни капюшона – обычный костюм, который на взломщике смотрелся несколько странно.

Это не был ни Джермин Грейвс, ни его племянник, Джаспер.

Человек моложе сорока лет, черноволосый, абсолютно мне неизвестный.

Он не заметил нас, пока мы не подошли вплотную, настолько был занят тем, что происходило наверху, и когда я громко осведомился: "Мужик, а что это ты здесь делаешь?", он подскочил от неожиданности.

Бобби ударил его под колени с ловкостью опытного регбиста, а я схватился за лестницу и толкнул ее в сторону. Сверху раздался вопль, и с крыши ссыпался второй незнакомец, который рухнул на пустующую клумбу.